«Стой! Куда тебя понесло?! Дождик! Ах ты…». Слова у меня закончились, потому что в этот момент доселе послушный пони резко свернул в открытые ворота одного из участков дачного поселка. «Ну, и что такого?» – спросите вы. Отвечаю: разумеется, ничего, вот только это был чужой участок, на который нас с пони, в общем-то, никто не приглашал. И правильно делал, потому что мелкие и твердые копытца Дождика сейчас месили грядку с цветущей клубникой, а дальнейший путь белоснежного пакостника лежал через аккуратную деляночку с сочными зелеными побегами картошки. Не знаю, вслух я тогда стонала или мысленно, но проблемы мои только начинались, потому что на спине у пони сидела моя четырехлетняя дочка. Вернее, уже не сидела, поскольку повисла на ветках яблони, а затем шлепнулась на все ту же многострадальную клубнику… Треск веток. Рев ребенка. Довольное чавканье пони, закусывающего свежей газонной травкой. Самое удивительное во всем этом, что до сих пор не появился разгневанный хозяин участка. Наконец мне удалось выловить Дождика, после чего, схватив подмышку всхлипывающее дитятко, я позорно рванула обратно на улицу.
Всю жизнь я терпеть не могла пони! Вредные, кусачие, обиженные на весь мир за свой маленький рост… Сколько меня жизнь с ними ни сталкивала, столько я поражалась скверности их характеров. Если бы кто-то мне сказал, что мы возьмем в приют пони, я бы решила, что у него с головой не в порядке. Мою антипатию вполне разделяли все сотрудники «Уникума». Конечно, иногда нас просили забрать старых пони, но нам удавалось пристраивать их в хорошие руки.
Но вот появилась на свет дочка. Не буду рассказывать, что такое ребенок конника, – кашу лошадям дитя научилось мешать раньше, чем хорошо разговаривать. И, разумеется, верхом на лошади малышка оказалась впервые, когда ей был примерно годик. Поначалу мы сажали Полину на больших лошадей, но тут сразу возникали сложности: чтобы покатать ребенка, требовалось два человека, один – чтобы вести лошадь, другой – чтобы придерживать девочку. Поэтому когда ребенку исполнилось два года, вопрос о пони, с которым я могла бы спокойно заниматься сама, не отрывая от дела конюхов, встал очень остро.
Вы, наверное, не поверите мне, но подходящий вариант, а именно пожилой понь, нашелся очень быстро, причем нашелся по объявлению в журнале «Конный мир». Хозяйка хотела пристроить двадцатилетнего жеребца пони, отдав его любому желающему кроме мясника, проката или покатушечников, конечно. Идеальным вариантом ей виделся приют. Наши взаимные запросы и предложения идеально подходили друг другу.
Бывшая владелица сама привезла Дождика на новое место жительства. Несмотря на неприязнь к пони, я все же с интересом ждала приезда лошадки, ведь это первый конь моей Полины! Заглянув в коневозку, я сперва… ничего не увидела. А потом, в самом дальнем углу, я наконец рассмотрела белое нечто. Оно совершенно не напоминало то, что принято называть пони. Это была маленькая лошадка, невероятно пропорциональная и аккуратная. Никаких волосатых лапок и кудлатого брюха. Хм, там вообще не было брюха – втянутый живот и талия, как у муравья.
Первое, что меня восхитило в нашем новом жильце, – абсолютная невозмутимость, он спокойно сошел по трапу и принялся щипать травку на обочине. Он все же совсем не был похож на обычный типаж пони, разве что длинная и густая челка, свисавшая почти до ноздрей и заботливо стянутая цветной резиночкой, выдавала принадлежность к косматым шетлендцам. Очень трогательны были и передние ножки пони, с коровьим поставом, он ходил, как балерина, широко разворачивая копытца. И вообще зверюшка казалась на редкость славной и дружелюбной, но я останавливала себя одной отрезвляющей мыслью: это не лошадь, это пони, а значит, проблемы еще впереди.
И они себя не заставили ждать, эти проблемы, правда, навалились они не с той стороны, что я ожидала. Здоровые животные к нам в приют не попадают вообще, а приходят или больные, или очень больные, или, простите за грустную констатацию факта, на последнем издыхании. На первый взгляд здоровый для своего двадцатилетнего возраста Дождик даже до первой категории не дотягивал. Хотя кое-что интересное в состоянии здоровья обнаружилось быстро. Помните, я упоминала кокетливую челку, закрывавшую полморды? Когда мы сняли с нее резиночку, чтобы расчесать эту красоту, то обнаружили... Сразу вспомнился известный мультик: «От этой картины большая польза, она дырку на обоях загораживает!» Вот и челка загораживала левый глаз пони, плотно затянутый матовым бельмом. Но если бы дело было в такой мелочи, я б не стала останавливаться так подробно на здоровье Дождика. Примерно через неделю после приезда у него начались КОЛИКИ. Именно так, большими буквами, можно описать этот кошмар, когда несчастный понь раздувался, как воздушный шар и катался по полу от боли… Попасся десять минут вместо пяти? Готовьте шприцы! Съел пару морковок? Тащите жгуты и камфорный спирт. Попалась какая-то единственная нехорошая травинка в крохотной охапочке сена? Бегите за водичкой для клизмы. Весь первый год жизни Дождика в приюте прошел под знаком КОЛИКИ. Слова конюха: «Пони задумался» повергали всех в глубокую депрессию, а слышалась эта фраза минимум раз в неделю. Дождика смотрели несколько ветврачей, диета для него подбиралась с необычайным тщанием, но с кошмаром раздутого от газов пони мы справились только через два года. Живы еще в памяти жуткие вечера, когда мы в темноте растирали, кололи и делали клизмы этому, казалось, совершенно ослабевшему от боли малютке, а «обессилевший» Дождик при этом раскидывал троих взрослых людей в разные стороны с мощью взбесившегося тяжеловоза.
Итак, с коликами нам удалось справиться, но сакраментальная фраза о задумавшемся пони зазвучала снова уже применительно к сердечным приступам, которые следовали точнехонько по прогнозам синоптиков о скачках давления и магнитных бурях. В общем, Дождик и сегодня в нашем приютском рейтинге болтается где-то между «больной» и «очень больной» лошадью, а иногда (слава Богу, сейчас уже крайне редко) он все еще пытается дойти до третьей стадии – «на последнем издыхании», но мы убеждаем его не спешить. Как же наши детишки (кроме Полины в приюте уже успела появиться и другая малышня) будут обходиться без своего любимца, такого послушного, такого безотказного и безопасного…
Кстати, об исключительном характере Дождика. При всей своей общительности и открытости – это лошадь со сложившимися жизненными принципами и железной волей в их соблюдении. Хотите пример? На него не может сесть верхом взрослый человек, пусть даже тощий, как щепка, и весящий меньше пятидесяти кило. Понь считает, что на его спине имеют право восседать только малыши, а взрослым устраивает родео. Первую зиму его еще пытались брать под седло, а потом отстали, теперь Дождик регулярно бегает под своими маленькими всадниками только во время весенне-летнего сезона, а остальное время года просто гуляет.
А вот теперь настало время рассказать о том, как складывались отношения Дождика со мной и моей дочкой. Первый год его жизни в плане катания детишек прошел безупречно. Нагрузка была минимальной, пони водили в руках, угощали сухариками и всячески баловали. А вот год второй я вспоминаю, как страшный сон, причем этот кошмар я создала своими собственными руками. Трехлетняя Полина уже свободно держалась в седле, ездила рысью и даже чуть-чуть галопом. Дождик тоже к тому времени окреп и отъелся, поэтому я решила слегка увеличить его нагрузку и усложнить задачу дочке. Вот тут понь и проявил упрямство. В руках он по-прежнему шел спокойно, но стоило его отпустить, он, игнорируя ребенка, либо шлепал пастись, либо пытался утащить маленькую всадницу на конюшню. Вместо того чтобы разобраться в причинах его поведения, я решила проблему (вернее, создала на ее месте настоящую беду) старым, как мир, способом, а именно – наказанием. Теперь-то я точно знаю, что этот ход тупиковый в принципе. А примененный к существу, обладающему таким обостренным самолюбием, как наш пони, он станет путем к полному краху. В общем, я добилась тогда «невероятных успехов» – Дождик начал высаживать дочку, всячески избегал общения со мной, ну и, наконец, панически стала бояться садиться в седло моя Полина. И это ребенок, который с младенчества рос среди лошадей! Так окончилось второе лето Дождика в приюте, а мы с дочкой поехали на зимний сезон в Москву.
Как раз в это время мне довелось познакомиться с системой естественных взаимоотношений человека и лошади, я читала статьи Пата Парелли и ужасалась тому, ЧТО же я натворила! Как теперь исправить положение?
Следующей весной, приехав в приют, я первым делом пошла в денничок Дождика. Пони хоть и взял сухарь (кстати, в разгар наших баталий этот самолюбивый малыш отказывался от моих угощений наотрез), но по-прежнему подозрительно смотрел на меня своим единственным глазом. Стыд… Это чувство рядом с еще недавно дружелюбным и общительным понем стало таким острым, что у меня просто перехватило дыхание. «Давай начнем все сначала, а?» – почти умоляюще прошептала я на ухо Дождику.
И мы начали с того, что сняли с нашего пони уздечку, а потом стали понемногу играть с ним в игры Парелли, но главное, что случилось со мной, – я стала смотреть на все ситуации с точки зрения Дождика и искать выход из них, который не ущемлял бы его достоинства. Никакие наказания теперь не станут преградой нашей дружбе, потому что я на практике поняла, что вина за любой поступок лошади лежит на человеке. Маленький пони просто-напросто круто и навсегда изменил мою жизнь. Раньше я боялась выпустить его из рук, потому что он норовил отвесить дочке пинка, а теперь мы полюбили носиться с ним наперегонки. Наши догонялочки выглядели так: впереди по дорожке, пыхтя, как паровоз, несусь я, за мной широкой рысью или галопом (в зависимости от самочувствия и настроения) летит Дождик, а наверху визжит от восторга мой недавно боявшийся верховой езды до обморока ребенок.
Во всей нашей, в общем-то, короткой истории, меня до глубины души потрясла одна вещь: ведь мы даже не начали серьезно заниматься с пони, а всего лишь изменили отношение к нему на уважительное и почтительное. И нам с дочкой открылись настоящие чудеса: в маленькой поньской груди, оказывается, бьется огромное и очень доброе сердце, его ум может служить источником бесконечной радости, а не сосредоточием различных проблем, терпение и спокойствие этого крохи даже не снились большим лошадям. Теперь я счастлива, когда на подходе к его денничку, меня встречает басовитое: «Гу-гу-гу! Скорей пойдем гулять и играть!» А совсем недавно я думала о предстоящей прогулке с ним чуть ли не с ужасом… И еще мне открылась одна маленькая тайна, о которой я лично не подозревала раньше и искренне считала, что пони поголовно обладают мерзкими характерами просто от природной вредности. В процессе занятий я обнаружила, что они просто нас с вами боятся, потому что все же достаточно малы и слабы, и со свойственным им умом и рассудительностью предпочитают нападение обороне, ведь именно так можно обескуражить более сильного и опасного противника. А когда, преодолев страх, пони отдает человеку свое доверие, кажется, что ты получил в подарок целый мир. Не знаю, удалась ли мне песнь «во славу доброго поня», тем более если вы помните начало этого рассказа. Да, Дождик иногда все же преподносит нам сюрпризы, которые могут здорово выбить из колеи… Один из последних по времени своих экзотических выкрутасов Дождик провернул с моей мамой, хозяйкой приюта, прошлой зимой. Когда она звонила мне в Москву, чтобы рассказать о происшествии, то все время сбивалась на нервное хихиканье. Судите сами о норове и соображалке нашего поньчика: в приют приехала новая лошадь, которая стала гулять третьей вместе с Дождиком и его приятелем. Чтобы избежать обычных поньских выяснений отношений с новичком, мама стала отгораживать Дождику двумя железными трубами часть плаца, не пуская его в оставшийся отсек, где тем временем знакомились большие кони. Мало сказать, что пони такая ситуация категорически не понравилась, он пытался подлезть под трубами, перепрыгнуть через них, словом, любым способом пробраться в недоступную часть плаца. Но вредная мама была на стреме и, наконец, Дождик ОБИДЕЛСЯ…
Услышав из дома лязг трубы, мама быстро пошла в плац, полагая, что пони «взял» ненавистную преграду. Обе трубы были на месте, но Дождика между ними не наблюдалось: «Так и есть, – хмыкнула было мама, но тут же обнаружила, что на плацу пони тоже не появлялся. – Дождик! Ты где?» Обойдя дом, заглянув в конюшни, козлятник, протиснувшись даже за контейнер с кормами, мама с ужасом осознала, что произошло невероятное – понь растворился в воздухе! Сделав еще пару бессмысленных кругов по двору, она краем глаза заметила какое-то движение в глубине сеновала… Не веря своим глазам, мама смотрела на Дождика, свернувшегося клубочком в сене, рядом с обалдевшим от такого вторжения дворовым псом, и лениво пожевывавшего сухой стебелек. На выразительной мордочке поня явно вырисовывалось надменное: «Получила?! Так тебе и надо!»
Но на все его фокусы мы теперь научились реагировать улыбкой или смехом, и он сам, кажется, иногда тихонько посмеивается над самим собой и над нами. И тогда все в жизни становится ясным и понятным, потому что не надо больше выяснять и спорить «кто в доме хозяин», достаточно того, что Дождику с нами хорошо. А что может быть лучше, когда хорошо тому, кого ты любишь?

Дарья КУЗОВЛЕВА